Аркадий, — мы не можем уйти без Шереметьевых! У нас приказ!
— Ну… — развёл я руками, ещё раз показывая свою беспомощность в этом вопросе.
Да и сказать начистоту, мне вообще не было никакого дела до их приказов, меня больше заботила сложившаяся ситуация.
— Может ты всё же поговоришь с ней? — заглядывая мне в глаза, попросил Кирилл, на что я прямым текстом ответил что не сдвинусь с места пока мне не объяснят что происходит.
Братья красноречиво переглянулись, и когда Аркадий заговорил в совсем другом тоне, я понял что они приняли какое-то решение. Что это было, я не знал. Может быть будут врать, а может и на самом деле приоткроют завесу над происходящим.
— Вы же понимаете что сейчас идет борьба за княжеский титул? — наверное переход на вы должен был придать беседе солидности.
— Догадываюсь.
— И про родство Шереметьевых с княжеской линией знаете?
— В общих чертах, только это мало что объясняет.
— Для человека сведущего, вполне достаточно, но вы молоды и неопытны, поэтому для вас мы можем сделать исключение, — опять переглянулись братья.
Не знаю что у них за система, — взгляды, жесты, или ещё что-то, но, казалось, чтобы понять друг друга, им даже рта открывать не надо, настолько тонко они чувствовали друг друга.
— Скажу прямо, никто из живущих ныне членов этой фамилии не имеет права на титул, но их женщины, по старшинству, — дочери покойного Ивана Георгиевича, могут родить наследника.
— Это как так?
— Иван Георгиевич находится в прямом родстве с княжеской линией, но его дети все женского пола, поэтому права на титул не имеют. А вот если кто-то из них родит сына…
— Понятно. Но как же Алексей? Он ведь Шереметьев?
— Верно, но лишь отчасти. Алексей сын сестры супруги Ивана Георгиевича, и права на титул не имеет ни при каком раскладе. — когда Аркадий говорил, Кирилл пристально смотрел за моей реакцией. И если я всё правильно понял, о помолвке они либо не знали, либо сочли её малозначимым фактом.
— И значит кто-то нанял орков чтобы спасти свою будущую супругу, а вместе с ней и типул? — подытожил я.
— Не так грубо, но суть вы уловили правильно. — кивнул Аркадий.
— Если они не пойдут с нами добровольно, мы будем вынуждены применить силу. — добавил Кирилл.
— Силу? К женщинам?
— У нас приказ, и мы не можем ослушаться, так или иначе Шереметьевы пойдут с нами.
Мой мозг в критических ситуациях работает очень быстро, но сейчас я подвис. Чудесное избавление грозило превратится в тыкву, или еще чего похуже. Отдать Шереметьевых можно, но этот шаг поставит крест на моей дальнейшей «карьере», и о плане по восстановлению, точнее созданию Великой Империи, можно будет забыть. А ведь как всё хорошо начиналось…
— И что вы сделаете, если дамы станут сопротивляться? — стараясь ничем не выдать волнения, спросил я, отстранёно прикидывая что могу противопоставить.
— Не хотелось бы доводить до этого. — сухо ответил Аркадий, давая понять что решение принято и обсуждению не подлежит.
— Ну что ж, тогда дерзайте, а у меня дела. — надеясь что пока ко мне претензий нет, я счёл возможным откланяться. Братья молча покивали, но было заметно что они рассчитывали на помощь в уговаривании моей, хотя теперь уже вряд ли, будущей тещи.
Ну а что я мог сделать? Сказать что Ольга моя невеста и я с ней сплю? — Это не аргумент. В этой ситуации она всего лишь способ получить титул, и её будущему мужу совершенно безразлично, был у неё кто-то до замужества, или нет. Она, так сказать, сосуд в котором может зародится чья-то надежда на княжеский титул. Понятно что де-юре князем будет рожденный от неё ребенок, но де-факто управлять княжеством будет его папаша. Ольга мне многое разъяснила, но до полного понимания взаимоотношений среди высшей касты — бояр, было пока далеко. Наверное чтобы понимать кто есть кто, нужно родится в этой среде, поэтому мне, со сложившимися за столетия «укладом», многие вещи понять было трудно, если не невозможно.
В общем, оставалось думать как выкрутиться из этой непонятной ситуации. И я, оставив братьев под окнами башни, поднялся на стену.
— Убитых много? — встретив одного из сотников, поинтересовался я.
— Не считали, но не меньше сотни точно, а может и больше. Раненных много, почти каждый второй. — ответил тот, но грусти на его лице я не увидел. Как бы там ни было, а мы победили, хоть и чудом.
Сотня погибших, это шестая часть моего войска. Вроде и не много, но не для такого короткого боя. Плюс раненых ещё как минимум половина. Зато с другой стороны потери вообще громадные. Навскидку — сотен пять раскиданных по полю тел и бог весть сколько ещё раненых ушло. Основное, конечно, последствия работы артиллерии, без пушек так много мы бы не накрошили, но достаточно и тех кто лёг при непосредственном штурме стен, сгинув под камнями и кипящей смолой.
Вот только победа победой, а я смотрел на орков, и не особенно понимал что они делают. Если не вдумываться, идут себе и идут. А с другой стороны посмотреть, так получается что окружают. Вон, брошенные осадные орудия разворачивают к стенам, и встают так чтобы по команде сразу на штурм двинутся. Что это? Из огня да в полымя?
Заподозрив неладное, я приказал закрыть ворота и обновить боекомплект орудий.
— Двенадцать расчётов собрали! — доложил пожилой пушкарь со странным именем Птица. Я когда только встретил его, спросил, — может не имя, фамилия, или прозвище? Но нет, батька так назвал, — ответил тот, и представился полностью — Птица Тимофеевич Озлобин.
— А остальные?
— Убиты или тяжело ранены!
— Орудия как?
— Двадцать в полном порядке, одну пушку разорвало, остальные с разбитыми лафетами! — Птица говорил так громко, почти кричал, что я хотел пошутить, но потом увидел следы стекавшей из ушей крови.
— Ты что, не слышишь ничего? — спросил я.
— Точно так! Не слышу!
— А меня как понимаешь?
— По губам читаю!
Спрашивать где он этому научился, я не стал, но сделал заметочку себе, и поделился с пушкарем лечебным зельем.
Оставалось восстановить контур. Теоретически — легко, а вот на практике пришлось повозиться. Не знаю каким образом его смогли испортить, но сделано это было изнутри. Свои значит. Причём не просто так, а со знанием дела подошли, одарённый кто-то. С одной стороны искать проще, с другой сложнее. Все женщины, — что Лопухины, что Шереметьевы, подпадали под подозрение. Дар хоть и не сильный, но достаточный для того чтобы увидеть невидимое — особенно если знать куда смотреть, у них имелся.
Но как бы там ни было, а контур я не просто восстановил, а серьёзно улучшил, и теперь оставалось только ждать когда он наберёт достаточно маны для старта.
— Они не хотят идти. — спустя какое-то время ко мне подошёл Кирилл.
— Сочувствую. — я приготовился услышать ультиматум, и был прав. Стараясь не смотреть на меня, братец-маг сказал что если я не уговорю женщин, ему придется доделать начатое боярами во главе со лже-князем.
— Вот так прямо? — «в лоб» спросил я.
— Ничего не могу поделать, извини. — отводя взгляд, развёл руками Кирилл.
— Ну ты хоть понимаешь что это не правильно? — сделал я последнюю попытку достучатся, но безуспешно, мой визави демонстративно молчал, а потом просто развернулся, и на ходу бросив что у меня есть час на подумать, величественно удалился.
Подумать, это хорошо. Я вообще люблю думать. Но тут как бы уже всё, — пишите письма, что называется. Варианты какие? — Сопротивляться оркам? Может быть при полном гарнизоне и нормально фукционирующем куполе был бы смысл, но сейчас это бесполезно. А учитывая наличие церковников — просто глупо. Я видел что они сделали с черными рыцарями, а те, на секундочку, успели вырезать целую кучу наших. Вот как тут быть?
С такими мыслями я подошел к башне в которой укрывались Шереметьевы.
— Ты один? — глухо спросили за дверью.
— Один. — ответил я, и дождавшись когда щёлкнет замок, просочился в образовавшуюся щель.
А внутри меня ждали при полном параде.
— У нас какой-то праздник? — растерялся я. Все женщины были одеты пышно, но однообразно. В сарафанах до полу, в богато украшенных кокошниках, увешанные украшениями, выглядели они, мягко говоря, не к месту. Отличалась лишь Ольга, тоже в сарафане, но в красном, с непокрытой головой, и почти без косметики, она стояла отдельно, и даже не смотрела в мою сторону.
— Конечно праздник! — подскочила Анна Николаевна. — дочку замуж выдаю, разве не праздник?
Неожиданно в самом углу я заметил еще
